Пол-осьмины, порцион и сухпай

Сегодня для военнослужащих существуют официально принятые нормы продовольственного обеспечения. Это воспринимается как само собой разумеющееся. Однако прежде чем питание солдата обрело современные очертания, пришлось пройти тернистый и во многом поучительный путь.

К фунтам чарка

О питании служивых людей в России по-настоящему начали заботиться лишь с появлением регулярной армии. До этого харчеваться приходилось, полагаясь на жителей местности, где военные располагались, а в боевых условиях — рассчитывать на продовольственные трофеи, взятые у противника. Целенаправленно средства на питание государством не выделялись.

Между тем необходимость в этом назрела к началу XVIII века, и это прекрасно понимал царь Петр I, активно проводивший военные кампании. Именно он 18 февраля 1700 года издал указ «О заведовании всех хлебных запасов рамных людей окольничему Языкову, с наименованием его по сей части генерал-провиантом».

Иными словами, теперь войско надо было кормить централизованно. Ответственный за реализацию указа тоже был назначен — Семён Языков. Ближайший сподвижник Петра I и участник Азовского похода 1696 года, он прекрасно понимал важность своей миссии.

Языков приложил руку и к дополнявшей царский указ инструкции по провиантскому обеспечению. Так, при несении службы на территории России солдату ежемесячно полагалось пол-осьмины муки (около 24 кг), малый четвертак круп (около 3,5 кг), а на остальные приварочные продукты он получал деньги. Находившемуся за границей дополнительно выдавалось в день 2 фунта хлеба (фунт — 409 граммов), 1 фунт мяса, 2 чарки вина (чарка — 120 граммов). Всё это рассчитывалось, заготавливалось и поставлялось в гарнизоны и во временные места дислокации.

В 1716 году во введенном «Уставе воинском» в каждом полку предусматривались должности, в той или иной мере отвечающие за обеспечение продовольствием: квартирмейстер, провиантмейстер, комиссар, обозный офицер. Кроме того, появилось такое понятие, как ротное хозяйство. Для его непосредственного ведения предусматривались штатные должностные лица: фельдфебель, каптенармус, артельщик, кашевар, хлебопек, огородник, конюх.

Альпийская каша

«Щи да каша — счастье наше», — частенько говаривал Александр Суворов, дослужившийся до звания генералиссимус. Это не только о простоте солдатского рациона. На самом деле выдающийся полководец внес свой заметный вклад в продовольственное обеспечение войск.

Вопрос он изучил, что называется, с низов. Не все знают, что военную службу будущий генералиссимус начинал как раз по интендантской части. В начале 1756 года 26-летний поручик Суворов был произведен в обер-провиантмейстеры (с 11-го сразу в 9-й класс «Табели о рангах»). Три года он занимался снабжением полков генерал-фельдмаршала Александра Бутурлина, а затем еще и послужил в должности коменданта Мемеля (ныне Клайпеда).

В 1760-м был произведен в обер-кригскомиссара (6-й класс), но в том же году попросился в войска — в Казанский пехотный полк. Разобравшись во всех тонкостях тыловой службы, Суворов предпочел службу строевым офицером. Позднее он говорил о том, что интенданта, прослужившего на одном месте несколько лет, можно вешать без всякого суда — слишком много возможностей для воровства…

Тем не менее опыт войскового снабженца не пропал даром: Суворов смог существенно улучшить систему питания. Во-первых, он изменил порядок приготовления пищи в походе. Сложившийся до этого предусматривал работу кашеваров и их помощников исключительно на привалах. Но на это всегда уходило значительное время, а после приема пищи отдыхать было некогда — требовалось немедля вновь отправляться в путь. Суворов сделал иначе: команду кашеваров с продуктами заранее отправлял к месту запланированного привала, где она сразу же приступала к своим обязанностям. Когда туда прибывала походная колонна, обед уже был готов, а после него еще и время на отдых оставалось. Если в цифрах, то время привалов за сутки сокращалось на 5–6 часов, и, как следствие, войскам удавалось преодолевать большие расстояния и с ходу вступать в бой — последний привал делался, как правило, поближе к позициям противника.

Во-вторых, благодаря вмешательству Суворова удалось не допустить передачи функции продовольственного обеспечения провиантским комиссионерам — гражданским лицам, не имеющим понятия об особенностях организации солдатского питания. Решение об этом было почти что принято, но с большим трудом императора Павла I удалось убедить в его нецелесообразности.

Несколько слов о появлении термина «каша по-суворовски». Изначально это не какой-то рецепт, как полагают некоторые, а исторический эпизод. Во время сложнейшей швейцарской кампании осенью 1799 года войска Суворова совершали легендарный переход через Альпы. Идти пришлось налегке, а обозы с продовольствием отправили в обход. Однако и силы без горячей пищи в сложнейших погодных условиях в горах у чудо-богатырей были на исходе. Тогда Суворов обратился к ним: «Не приказываю, а прошу: у кого что есть из съестного, сдайте в общий котел — сварим общую кашу и поделим на всех!» Так и сделали: крупа, лук, морковь, сало отдали кашеварам, и те вскоре попотчевали всех горячим обедом. Сил прибавилось, и войска добились желанной победы в легендарном швейцарском походе.

Это уже потом в память об «альпийском обеде» родился рецепт каши по-суворовски: перловой и пшенной крупы поровну, горох, морковка, подсолнечное масло, лавровый лист и соль. Иногда для большей калорийности добавляют еще и свиную грудинку.

Кстати, сам Суворов был весьма скромен в питании. Отчасти из-за проблем с желудком, а в основном по сложившемуся укладу жизни: обедал полководец… в 8 утра (просыпался очень рано), а завтраков и ужинов в привычном понимании у него не было вовсе. Традицией было только вечернее чаепитие с лимоном или вареньем.

Плюс приварок и на чай

Кажется удивительным, но вплоть до середины XIX века казармы для размещения личного состава в России не строили. Солдат и офицеров определяли на постой к местному населению, где те и питались. Понятно, что за здорово живешь никто таких постояльцев не потчевал — самим хозяевам не всегда хватало. Поэтому император Николай I издал указ, в соответствии с которым принявшим на постой военных полагалось для них дважды в неделю отпускать продукты либо выплачивать денежный эквивалент для возмещения затрат. Еще один вариант: в сельской местности продовольствие хозяин мог поставлять в счет уплаты налогов — такой взнос официально фиксировался военным командованием.

В самом конце XIX века вышел приказ военного министра №346 от 22 марта 1899 года, регулировавший пищевой рацион личного состава. Так, для солдат и унтер-офицеров он состоял из трех частей: провиант, приварочные и чайные деньги.

Первая составляющая — это продукты. Вот как выглядел солдатский рацион в мирное время согласно приказу №346: черного хлеба — 3 фунта, капусты — 1 фунт, ячневой крупы — 10 золотников (золотник — около 4,3 г), коровьего масла — 4,5 золотника, мяса — ½ фунта с костями.

В военное время питание было более плотным: ржаного хлеба — 2,5 фунта или ржаных сухарей — 1 фунт 72 зол.; крупы — 24 зол.; мяса свежего — 1 фунт или мясных консервов — 72 зол.; соли — 11 зол.; овощей свежих — 60 зол. или сушеных — 4 зол.; чая — 1,33 зол.; сахара — 3 золотника. Нижние чины обеспечивались двухразовым горячим питанием: обед в 12 часов дня и ужин в 19 часов. При этом приготовленное мясо кашевары доставали из котла, разрезали на строго равные порции и выдавали каждому солдату. Суп или кашу получали отдельно. Завтрака как такового не было.

Приварочные и чайные деньги солдаты могли тратить исключительно на покупку стандартного набора, который рассчитывался исходя из существовавших цен места дислокации войсковой части. Эти средства на подчиненных получал командир роты, а приобретал и распределял ротный артельщик. Приготовление пищи из приварочных продуктов возлагалось на кашеваров. Кстати, и артельщик, и кашевар не назначались свыше, а избирались открытым голосованием всей ротой. Утверждал избранных на эти должности командир роты. Он же следил, чтобы артельщик не закупал продукты по завышенным ценам — существовал спущенный свыше потолок стоимости. В пехотном и артиллерийском полках главным должностным лицом, отвечающим в том числе и за питание, был заведующий хозяйством в чине подполковника (в кавалерии — помощник командира полка по хозяйственной части).

Кроме питания, существовали еще «винные порции», выдаваемые солдатам по праздникам. Их в году насчитывалось около десятка: День полка и ротный праздник, Пасха и Рождество Христово, день рождения императора, императрицы, наследника цесаревича и при наличии его супруги, шефа полка. Эта статья расходов шла отдельно и не учитывалась в приварочных и чайных деньгах.

…И кухня полевая

Постепенно развивалась и техническая составляющая военно-полевого продовольственного снабжения в походах. Простейшая полевая кухня впервые была опробована в 1866 году в Варшаве в лейб-гвардии Литовском полку. Во второй половине XIX века в войсках испытывались различные образцы, но схематично это была металлическая печь с трубой, с размещенными на ней котлами (для первого и второго). В комплекте перевозились ящик с дровами, посуда, запас продовольствия и раскладной стол. Всё это на конной повозке. Кстати, пионерами в использовании полевой кухни стали французские войска Наполеона перед нападением на Россию в 1812 году, а их «ноу-хау» досталось русской армии в качестве трофеев на всем пути к переправе через Березину.

В 1888 году появились первые полевые пекарни, для выпечки ржаного и пшеничного хлеба, а также сушки сухарей.

Оптимальным полевым вариантом многими экспертами считалась походная кухня подполковника Антона Турчановича, запатентованная в марте 1904 года и прекрасно зарекомендовавшая себя во время русско-японской войны. Борщ, кашу и чай на 250 человек на ней можно было приготовить за четыре часа.

Автомобильная кухня на смену конной тяге пришла только в период Первой мировой войны. В конце 1917 года таких автокухонь насчитывалось свыше сотни.

Родом из 1939-го

Когда в нашей армии появились сухие пайки? Довольно поздно, учитывая их востребованность — в 1939 году. В основе были пищевые концентраты — брикеты сублимированных (то есть обезвоженных) каш, которые требовалось лишь положить в котелок с водой и варить до готовности. Кроме того, в эти первые образцы сухих пайков входили ржаные сухари, чай, соль, сахар и вобла. Последняя вовсе не случайно заняла место в сухпае, а благодаря соотношению калорийности и веса: небольшая по объему и легкая, эта сушеная рыба весьма питательна.

Два года шла апробация новинки, а приказ о вводе для использования в случае отсутствия возможности организовать полевую кухню вышел перед самой Великой Отечественной войной — 15 мая 1941 года. Фронтовой вариант этого индивидуального рациона питания постоянно совершенствовался. Так, в него могли входить такие концентраты, как супы (гороховый, картофельный, фасолевый и борщ), каши (перловая, гречневая, пшенная, овсяная), печенье «Крокет», кисель.

Само производство в годы войны значительно расширилось за счет перепрофилирования фабрик пищевой промышленности и создания специализированных цехов. Среди предприятий, где выпускались концентраты для сухих пайков, — Московский пищевой комбинат имени Микояна, Серпуховский завод, столичный «Главпищеконцентрат», а также заводы в Горьком, Иванове и других городах.

Несмотря на то что сухой паек был компактен по объему, удобен для употребления, мало весил и являлся вполне калорийной заменой привычному питанию, имелся и существенный недостаток. Речь о том, что в таком сухпае ощущался недостаток витаминов, макро- и микроэлементов. Но и тут нашли выход: стали добавлять концентраты из растений. В первую очередь березы, кедра, пихты, хвои сосны и др. В частности, среди популярных витаминных препаратов — концентрат листьев березы как источник аскорбиновой, никотиновой и глютаминовой кислот. Плюс витамин Е, эфирные масла, антиоксиданты (каротиноиды). Микро- и макроэлементы листьев березы обеспечивали бактерицидное действие, имели противовоспалительный и дезинфицирующий эффект, регулировали работу пищеварения.

Обеспечение питанием действующей армии в годы Великой Отечественной войны — тема обширная, а потому требует отдельного разговора. Пока же стоит отметить, что продовольственная служба армии и флота никогда не пренебрегала опытом предшественников, в том числе петровской и суворовской поры, использовала появившиеся технологические возможности ХХ века, а потому внесла свой достойный вклад в достижение Победы.