«Родина позвала, и мы пришли»
С момента объявленной Президентом России Владимиром Путиным частичной мобилизации прошло семь месяцев. Для многих россиян это стало своего рода переломным моментом. Фронтовая жизнь, которая раньше казалась чем-то далеким, существующим лишь в телепередачах и новостных пабликах, стала близкой и понятной. Для кого-то это стало испытанием на прочность, кто-то нашел здесь настоящих друзей, а порой и себя самого. Сегодня вчерашние учителя, шахтеры, сантехники стоят в одном строю.
Корреспондент «Армейского стандарта» побывала на одной из позиций в зоне СВО, где познакомилась с мобилизованным шахтером и узнала, как военный поднимает себе настроение в минуты уныния и какие вопросы чаще всего задают ему домашние.
Боец с позывным «Гусь» прибыл в зону СВО три месяца назад, хотя с момента, когда переступил порог военкомата прошлой осенью, прошло уже почти семь. Сам военнослужащий родом с севера Пермского края, а точнее — из города, который в народе получил название «солонка России» — Соликамск.
Сейчас он — «старший дальномерщик». Как поясняет сам — несет с боевыми товарищами дозор на третьей линии обороны. Они усиливают своих более подготовленных братьев по оружию, которые находятся на переднем крае. «Если не дай бог что, мы готовы прийти на помощь», — с полной уверенностью сообщает «Гусь».
До мобилизации профессия моего собеседника была не менее сложной и наполненной риском — молодой человек работал в шахте горнорабочим. А как известно, людей этой, поистине героической профессии трудностями не удивишь, да и плакаться они не привыкли. Вот и мой герой, не скрывая улыбки, опережает вопрос и уверенно сообщает: «Все у нас здесь хорошо! Пришла повестка, собрался и поехал».
Боец рассказывает, что сначала он вместе с другими мобилизованными проходил подготовку на территории, не затронутой спецоперацией, и лишь после обучения свежее пополнение отправили на фронт.
— Я уже поняла, что к физическим нагрузкам вы привыкли. А морально были готовы? — интересуюсь у собеседника.
— Морально нельзя быть готовым, пока не попадешь сюда, — все так же улыбаясь, отвечает «Гусь».
Военнослужащий признается, что еще до вручения повестки много думал обо всем происходящем. Сразу решил, что, если призовут, пойдет служить, бегать от военкомата для настоящего мужчины — дело постыдное.
— До начала мобилизации возникали мысли пойти добровольцем?
— Вы знаете, эти мысли ведь должны быть чем-то подкреплены, — уже с серьезным лицом отвечает военный. — Врать не буду, их не было. Жизнь шла своим чередом, размеренно. Но, раз Родина решила, что мы ей нужны, значит, так и должно быть.
Родные мобилизованного, как рассказывает он сам, отреагировали на кардинальные перемены жизни более эмоционально. Но спустя некоторое время успокоились и все поняли.
— Что родственники говорят, когда созваниваетесь?
— Спрашивают все время, как кормят, — смеется «Гусь».
Мобилизованный признается, что именно родных ему сейчас не хватает больше всего. В моменты уныния старается поднимать настроение мыслями о предстоящем отпуске. А потом уже с новыми силами обратно сюда, бить врага. С противником лицом к лицу моему собеседнику встречаться не доводилось, но, даже находясь не на передовой, военный для себя все давно понял о противнике: сострадание и человечность чужда этим людям. «По правде говоря, и людьми то многих из них сложно назвать», — говорит «Гусь».
— Есть во всех этих жизненных переменах и положительные моменты, — продолжает боец. — Я, например, очень рад, что нашел здесь новых друзей. Мы ведь по сути все совершенно разные, из разных городов, с разными профессиями, жизненный опыт тоже у каждого свой. Изначально нас объединяло лишь то, что все мы были выдернуты из привычной жизни. А сейчас это даже больше, чем просто дружба. Мы все словно единый организм, где каждый готов пожертвовать собой ради спасения товарища. И это очень круто, вот прям правда.
Боец признается, что если еще в учебке между мобилизованными и возникали какие-то недопонимания и разногласия, то уже здесь, на фронте, хватило каких-то пары недель, чтобы парни сроднились и научились понимать друг друга практически с полуслова.
— Какой будет ваша жизнь, когда спецоперация закончится? — интересуюсь у бойца.
— Теперь, с таким опытом, который я получил здесь, она точно уже не будет прежней, — без раздумий отвечает собеседник. — Будет ярче, это я знаю точно. Потому что в таких условиях, в которых мы сейчас оказались, происходит перезагрузка и головы, и всего организма в целом. Начинаешь уже по-другому смотреть на то, как ты жил до этого, на что тратил свое время, силы, нервы. У нас же в большинстве своем, к сожалению, приоритеты были не те. А сейчас, оказавшись здесь, осознаешь, что на самом деле важно, а что — нет. Происходит перезагрузка, что ли. Лично я для себя уже определил, как дальше хотел бы жить, и что надо сделать для того, чтобы моя жизнь стала намного лучше.
— С военным поприщем не хотели бы связать свое будущее?
— Военным надо родиться, я считаю так, — отвечает мобилизованный. — Это как и медики. Я никогда не хотел служить, мне нравится моя профессия, и я хочу к ней вернуться. Это в такой ситуации, как сейчас, не должно быть разницы, кадровый ты военный или обычный гражданин. Все должны стоять в едином строю. Страна позвала — мы пришли. А когда все закончится и наша помощь ей будет уже не нужна, то, значит, нам надо домой собираться. Но если вновь понадобимся, то мы всегда готовы. После всего прожитого, да с таким опытом, в этом никто из нас уже не сомневается.
